Как главные проблемы общества и культуры решаются на школьных уроках

Изобразительное искусство в прежние, не столь далекие времена, было чуть ли не самым главным предметом. Во всяком случае он был обязательным наравне с танцами, музыкой и французским языком.

В 18-19 веках не каждый мог позволить себе образование, но в интеллигентных семьях нанимали гувернеров - специалистов по различным предметам. Так вот, тетрадь с акварелью была гордостью ученика. Девочек и мальчиков, а впоследствии девушек и юношей, обучали прежде всего тем наукам, которые могли сделать их интересными для собеседника, полезными в семье и не выглядеть смешными на светских праздниках и балах. Математических и физических формул можно было и не знать, а вот не уметь написать этюд акварелью считалось плохим тоном.

С дореволюционной живописью все было понятно. Пиши себе милый пейзаж у реки или этюд из окна, или красивое личико сестрички. Во всем – тишина, спокойствие, как в произведениях Гончарова и Тургенева.

С советской живописью – еще проще: коммунистические идеи, портреты Ленина и Сталина, безоблачное советское детство с понятной идеологией пионерии и комсомола, борьба за идею…В общем, ясна и понятна цель художника. Она не должна отступать от идей партии. Оптимальные данные живописца времен СССР - умеренные художественные способности. Ведь полная бездарность была нерентабельна, талант настораживал, гениальность вызывала ужас. Поэтому наиболее ходкой валютой считалась умеренность во всем.

Наступили «лихие» 90–е. Распался Советский Союз, и все перевернулось с ног на голову. Коснулось это и мастеров кисти. Куда подевались понятная идеология и простые форматы? Что теперь делать живописцу? Какую мысль нести в массы? И тут доходит! Свою! Наконец-то – свою мысль! Наступило время самовыражения.

Только не всем такие перемены оказались под силу. Целостность в изобразительном искусстве пропала. Разбилась на мелкие блестящие кусочки, превратилась в калейдоскоп. Мозаику из совершенно новых направлений, зачастую понятных только модному «меньшинству». Всем остальным приходится делать вид знатоков современного искусства и восхищенно кивать головами в знак признания очередного таланта.

А что делать людям, всегда строившим свои педагогические принципы на идеях советского общества? Ведь впитывались они буквально «с молоком матери» и, надо признать, много в них было хорошего для коммунистического детства.

Демократия, свобода мысли, полет фантазии – все это хорошо, когда есть ясное видение этих понятий. А если их нет? Ну не объяснили, когда Союз ломали, ну не поработали с нами психологи в такой массово–стрессовой ситуации! А надо было бы. И что же из всего этого вышло: все понятия о классической живописи, рисунке, композиции перемешались и облились соусом из смазанных рассуждений о целях и задачах изобразительного искусства.

Наличие авторских программ должно предполагать свой взгляд на метод ведения предметов, инновационные идеи, интерактивные технологии. Новаторство во всем! А в конце такого обучения, при поступлении в вузы на специализированные отделения, ученики мои слышат фразу экзаменаторов - мы вас берем, потому что вы легко обучаемы, трудолюбивы, внимательны. Но договоримся – начинаем сначала. Основы есть, а дальше – забудьте.

А в конце этого радужного праздника калейдоскопов и ярких мыльных пузырей учеников ждет поступление в вузы на профильные специальности. Слава Богу, перед моими учениками открываются врата высших учебных заведений, но неизменная фраза экзаменаторов - мы вас берем, потому что вы легко обучаемы, трудолюбивы, внимательны. Но договоримся – начинаем сначала. Основы есть, а дальше – забудьте, – стала привычной.

День, двенадцать пополудни. До первого занятия полчаса. Но горстка самых быстроногих малышей с огромными ранцами за плечами уже толпится у дверей в кабинет ИЗО и звонкими голосами приветствуют каждого входящего:

- Здравствуйте! Добрый день! А когда наша учительница придет?

Они не видят, что я уже давно стою рядом. Приветствую всех. Улыбаюсь. Долго ищу ключ в темном коридоре (там почему–то всегда темно), открываю дверь. Ждем остальных. День начался.

Начальные классы. Решила рассказать про разницу между предметом и объектом. Ее необходимо понимать, если занимаешься изодеятельностью. Но малыши. Боялась, что не поймут, но все произошло как-то само собой.

- Посмотрите, вот графитный карандаш. Это объект. Он один. Но предмет может быть разным. Для инженера – это видоизмененный алмаз, а также вещь, необходимая в работе. Для химика - это химическое соединение. Для экономиста - это товар, имеющий особую стоимость. А для нас с вами…

- А кто мы с вами?

- Мы с вами художники.

- Значит, графитный карандаш нам нужен больше всех!

- Значит, им мы должны делать эскизы и наброски!

- Значит он для того, чтобы выполнять штриховку!

- Значит, он для нас с вами и предмет, и объект!

Вот так, слово не успела вставить, а дети уже сделали следственный вывод. Честно говоря, я в растерянности. Ведь разницу между предметом и объектом не могут уловить даже выпускники университетов. Меня быстро и справедливо ткнули носом в неточность методики объяснения. Сообразительные дети – это ужасно.

- Заканчиваем урок. Вопросы есть?

- Есть! Целых три! Во–первых, будет ли на следующей неделе просмотр? Во–вторых, когда следующий пленэр с завтраком на траве? И в-третьих, состоял ли Брежнев в партии "Единая Россия"?

По телевизору и в сетях сплошная Украина. У многих из моих учеников там живут родственники и друзья. Даю детям средней возрастной категории рискованное задание – нарисовать будущее отношений между Украиной и Россией и выложить рисунки в сетях. Заодно там же пообщаться, если получится, со сверстниками из Харькова или Киева. Взять интервью. У нескольких ребят получилось. Вот небольшой фрагмент разговора моей воспитанницы с харьковской девочкой:

- Ты давно занимаешься рисованием?

- Да, с садика еще. Я очень люблю живопись.

- Я тоже хожу в художественную школу, правда, занятия сейчас приостановлены. Я видела твой рисунок! Здорово! Я думаю, наши руководители помирятся.

- Все из–за того, что люди разучились спокойно общаться. Вот ведь разговариваем мы с тобой, и нам обеим интересно. Нарисуй что-нибудь в ответ.

- Хорошо! Обязательно! А ты мне пиши!

Один знакомый профессор из Ульяновска мне объяснил:

- Сейчас зарплаты учителей стали нормальными. По крайней мере, в городе. Люди идут в школу не из-за этого.

-А из-за чего же?

- Да потому что это очень-очень трудная работа!

Действительно трудная. Представьте себе, что перед вами около двадцати подростков. Это нормальные дети без патологий и приводов в полицию. Чтобы нормально провести урок, нужно иметь остроумие Остапа Бендера и скорость реакции, как у Джеки Чана.

И глаза: надо постоянно смотреть в двадцать пар глаз и видеть, что в них - интерес, скука, усталость? Очень трудная работа.

Наталья Нейфельд

Фото автора