«Человек, который борется с немотой»: Сергей Гогин выпустил книгу «Круги света»

24 января в Библиотеке № 8, что на проспекте Нариманова, состоялось значительное, хотя и мало кем замеченное событие в культурной жизни Ульяновска: поэт и журналист Сергей Гогин собрал друзей, знакомых, а также прочих почитателей своего таланта на презентацию нового сборника стихов «Круги света».

Людей, пытающихся что-то там рифмовать, в Ульяновске огромное количество! Их просто никто не считал – а зря! Может быть, хоть по этому показателю наш регион может выбиться не только в российские, но и мировые лидеры. А вот настоящих поэтов, которые «болеют не славой, но строкою», на самом деле немного. Их много просто не может быть, поскольку поэтический талант – это редкий дар, и мало у кого из современных «лирников» нет-нет да и мелькнёт между строк божья искра.

К тому же, талантливый человек нередко бывает полон сомнений, и Сергей Гогин даже временами сомневается, что он поэт, и определяет своё место в этом мире так: человек, который борется с немотой. Ответа практически на любой из заданных ему вопросов он искал в строках собственных стихотворений:

Тот, кто пишет много,
наживёт либо славу, либо геморрой.
Но тот, кто пишет мало,
наверное, не поэт.
Ибо для кровотечения стиха
нужен внутренний мордобой,
причём для качества и количества
я бы рекомендовал кастет.
Полезно также головой с разбегу –
о кирпичную стену немоты.
В этом смысле я нашёл в тебе коллегу:
я – фатально симметричное ты.

Кстати, примерно также он оценил своё место в журналистике, поскольку не только стихи, но и статьи для различных СМИ – для него так же попытка прошибить какую-либо стену. Но и здесь у него нет уверенности, что именно – стихи или статьи – в этом нелёгком деле являются более эффективным орудием. Своим достижением он считает, что ему удалось собрать некий круг людей, которые знают: есть такой человек – Сергей Гогин, который пишет стихи и «злобные статьи».

На вопрос о том, как соотносится в творчестве Сергея Гогина поэзия и журналистика, автор также ответил стихотворением – «Разговор журналиста с поэтом»:

Кто-то до старости скачет на одной ножке, играя в классики,
у кого-то непрерывная поэтическая течка.
Прыгай, теки, оплодотворишься – авось, запишут в классики
нашего такого симпатичного литературного местечка.

Голос возвысив до лампочки без абажура – здесь тебе ДК, не «Астория», –
примешь последовательно: драматическую позу
№5 – «творческий экстаз» и №9 – «слияние с аудиторией».
Я видел это не раз, потому, как полоумный Журден, перешел на прозу.

«О. О. О! Какая музыка, какая просодия, какая пластика!».
Вот тебе положительные воплики на ксерокопию, пущенную по кругу.
«Какие ассонансы! Какая дрожь вдохновения!». А вдруг это просто – спастика,
как следствие тяжёлой травмы (я спрашивал у знакомого хирурга)?

Ударенный пыльным мешком – обнаружил задатки лирика.
Норма на страницу: три раза – «люблю», два раза – «смерть» и по разу –
«свеча» и «осень».

И всё-то у тебя там дышит туманами, сиренью и ладаном (лирика клирика):
каждая строка, блин, просто цветёт и пахнет, а сам-то курить – не бросил!

Мне проще: моя голова не болит о рифме и творческом почерке,
мне хватает непрофильного, «полутехнического» образования.
Накопаю фактуры, сварганю немудрящий, компактный очерк о
нравах нашего городка, пардон, муниципального образования.

Расскажу о горячей воде, о вечном ремонте дорог и дымящейся мусорке,
о том, что у нашего голого короля очередное новое платье,
потом – о тарифах на ЖКХ, о ценах на творог и немного – о джазовой музыке.
Чем это лучше твоих стихов? Тем, что мне за это заплатят.

(Выпустил книгу? Сочувствую. 1000 экз.? Не продашь, хоть ты тресни.
Нет, не куплю. Мне и Пушкина хватит. Без комментариев.)
В последний раз, когда я видел тебя относительно трезвым,
ты, как всегда, канючил на пиво и поругивал пролетариев.

Типа, стихов не читают и, вообще, воспитаны дурно.
Погляди, мол, вокруг – где ты видишь людей, только хари да рожи:
пахнут микстурой, любят халтурно, плюют мимо урны,
из классиков помнят разве что хрестоматийное это: «быть может,
теплится что-то в душе, да и то – не совсем то, что надо».

Так «наше всё» превращается в «наше не то чтобы очень, но всё же».
Значит, пиши, коли тянет: про свечки, про лето, про осень, про шум листопада,
про любит-не любит (то бишь, про дала-не дала) и про то же «быть может».

Как заведённый пиши: при свече, при луне, при лампаде, при лампе,
вновь при свече, но уже гепариновой (стих выйдет проще),
при коммунистах, ЕдРосах, матросах и даме в рекламе,
при телевизоре, радио, плеере, детях и тёще.

Лет через – сколько тебе там отпущено петь, горемыке? –
жив буду, лично проверю: неужто и финн, и калмык, и
всё ещё дикий тунгус вместе с внуком славян – грамотеи,
в общем, – повылепят что-то из этой нелепой затеи
с нерукотворным тебе, стихоплёт-рифмоткач, монументом:
если увижу тебя во плоти, хоть из гальки с цементом,
вылью законный стопарь на башку твою, лавром увитую,
и – говорю тебе как на духу – от души позавидую.

Кстати, именно в это «программное» произведение наиболее ярко, по признанию самого Сергея, отражает влияние на его творчество двух самых любимых и почитаемых им поэтов – Александра Пушкина и Иосифа Бродского.  Сама тема перекликается со знаменитым пушкинским «Разговором книгопродавца с поэтом», а ритмика стиха и стилистика образов близки Бродскому.

Тираж нового поэтического сборника Сергея Гогина невелик, объём мал, однако эти обстоятельства нисколько не принижают его ценности. Во-первых, книга, едва выйдя в свет, стала библиографической редкостью, а во-вторых – поэзия ценна не количеством, а качеством. Если рифмоплёт пишет по три стихотворения в день, то это явное основание для постановки диагноза – графомания. По числу выходящих за счёт авторов стихотворных сборников Ульяновск также мог бы занять одну из лидирующих позиций в стране…

А вот у Сергея это всего лишь третья книга, и выпускает он их со стабильной периодичностью – раз в восемь лет. Так что, презентация, прошедшая на днях в библиотеке № 8 было событием не только значимым, но и нечастым. Впрочем, это не значит, что Сергей Гогин – редкий гость в этой библиотеке. Именно там собирается организованная им литературная студия «Восьмёрка», где регулярно обсуждаются самые острые и трепетные темы современной и классической литературы. Темы бывают самые разнообразные, однако общее для всякой из таких встреч – живая дискуссия, благодаря которой каждый из её участников может открыть для себя что-то новое.

Собственно, сами стихи Сергея Гогина недвусмысленно говорят о том, что сам автор находится в непрерывном поиске, что он полон сомнений и предчувствий новых открытий…

СТРАТЕГИЯ

Начать хоть что-нибудь, потом,
на мудрость жизни уповая,
гадать, куда везёт кривая,
ловить дождинки языком,
любить детей, жалеть их мать,
носить, как чётки, цепь событий,
и обжигать горшки, и бить их,
лепить и – снова обжигать,
пасти гусей, учить азы,
по ходу смыслы создавая,
и колокол, не уставая,
​тянуть за трепетный язык.

Фото автора