Евгений Коряковский: «Во время съемок мы создали лучшую секту в мире!»

«Секта» —  сериал в жанре, соединяющем драму и психологический триллер, откровенно и очень реально рассказывает о вещах, редко попадающих в фокус мэйнстримных медиа: оккультизме, методиках порабощения сознания, оргиастических ритуалах, зависимости не уступающей наркотической. По сюжету специалисты по выводу людей из культов, депрограммеры, получают заказ на освобождение девушки Ники – экс-модели, звезды рекламных роликов из секты «Первозданных». Методы депрограммеров крайне жесткие – на грани психологического и даже физического насилия. Для ухода за Никой депрограммеры нанимают сиделку Лилю (Светлана Ходченкова). Но все идет не по плану, когда могущественный лидер секты объявляет настоящую войну депрограммерам и готов на все, чтобы вернуть Нику. Роль лидера депрограммеров в сериале исполнил Евгений Коряковский.

Опишите характер вашего героя? Что ведет его?
— Если буду описывать, то невольно заспойлерю сюжет. Поэтому буду рассказывать очень дозировано. Мой персонаж, — человек, — вытаскивающий людей из сект. Плюс к этому еще в институте ведет лекции, но тоже рассказывает про секты. И нет у него ничего, кроме этих двух работ. И обе они крутятся вокруг сект. Все понятно же, он одержим сектами. Он умен, образован, циничен, ироничен, и применяет не самые гуманные, скажем так, методы работы, чтобы вытащить людей из секты. И ему кажется это правильным, и единственно возможным. Он сколотил команду, которая помогает ему в этой нелегальной работе, он им хорошо платит, но не доверяет вообще никому. По крайней мере в самом начале сериала это именно так. Его никто не называет по имени. Он — просто Демидов. Он и сам себя не называет по имени. Словно оно умерло в какой-то его прошлой жизни. Он идейный товарищ, и хоть мы не знаем ничего про его биографию (ну почти ничего), настоящее уготовило ему несколько судьбоносных встреч, после которых вся его жизнь изменится.

Что вы не можете принять в своем персонаже? 

— Все принимаю. Работа такая у артистов — принимать персонажа таким, какой он есть. Держаться баланса, не оправдывать сильно, но и не обвинять сильно. По середине пройтись, скажем так. Быть Демидовым было интересно и немножко страшно. Мне вот дико интересно, как он дошел до жизни такой, поэтому втайне надеюсь на спин-офф!

Что было самым сложным в работе над проектом?
— Полностью довериться режиссеру. Я — «головастик», и сам обычно все придумываю, потом только корректируем с режиссером что-то, размещаем уже выбранный на пробах и в процессе обсуждений и репетиций характер в обстоятельствах и мизансценах. Тут же было все по другому. Каждая сцена творилась здесь и сейчас. Текст мог измениться довольно сильно. Когда мы снимали первые серии — крайних еще не было. И вообще никто не знал, чем все закончится. Мне это поначалу очень не нравилось: я привык знать точку входа и в роль и точку выхода из роли. Но буквально через какое-то время стал получать просто колоссальное удовольствие именно от этого незнания. Мир не определен, финал неизвестен, все живое. А может и сама жизнь. Если в начале съемок Гела (режиссер Гела Баблуани) говорил мне бежать, то я долго мог его расспрашивать: Куда? Откуда? Зачем? С какой целью? А в финале съемок после этой же команды режиссера я просто бежал без лишних вопросов. Потому что понимал, что Геле, для создания его картины мира, требуется вот такой вот пазл. Потому что доверие. Потому что Гела — прекрасный режиссер, который по кирпичику выстраивал свой мир, — мир именно этого фильма.

Какая сцена была особенно сложной?
— Много было сложного. Да практически все. И бежать, и стрелять, и рыдать, и избивать, и умирать, и орать матом минут так пять, что глаза из орбит вылезали. И при этом не забывая вести машину. Но все эти сложности — и не сложности вроде как, а обычное актерское счастье.

Как снимались эпизоды с пластиковыми мешками на голове. Было страшно?
— Страшно не было. Наверное потому, что я не снимался в сценах с мешками на голове.  

Вас когда-нибудь пытались вербовать, увлечь в секты?

— Меня нет. Мне кажется, что расцвет сект в нашей стране все-таки прошел. Он был вызван экзистенциальной паникой, бытовыми и семейными неурядицами, да и просто огромным количеством несчастных людей, которых произвел перелом эпох. Пока мы курсировали от вроде как социализма во вроде как капитализм люди пытались спастись любыми методами. И сектами в том числе. Мне кажется, что сейчас их стало на порядок меньше, но это не значит, что вопрос потерял свою актуальность. Скажем, все это стало не таким очевидным. Все попряталось. Видоизменилось. И секты тоже.

Методы, которые используют в сериале для лечения зависимых оправданы?
— Для моего героя — да. Они результативны. И это главное. Если бы результативны были бы более гуманные средства, то он точно использовал бы их. Он не классический злодей, конечно. Цель — не причинить боль, а причиняя боль переформатировать сознание. И кроме боли, надо заметить, там еще много методов: гипноз, медикаменты, прогулки и прочее. Зло поневоле? Да, наверное.

Что важнее? Вывести человека из секты или предоставить ему самому свободу выбора, не ущемляя прав?
— В одной из сцен мой герой признается, что в секте — его пациенты счастливые. Лично мне, как актеру ближе мысль о том, что если секта делает человека счастливым и при этом он не причиняет вреда другим, то пусть там и будет! Но моему персонажу эта мысль не близка, он хочет столкновения человека с реальностью, хочет столкнуть человека с ним самим. Мой герой против попытки прожить жизнь в иллюзии и сказке, куда обычно от реальности и прячутся сектанты, но при этом он сам совершенно не знает, как выжить в этом самом реальном мире. Позвольте небольшую историю. В моем лит-институте была однокурсница. Галя. Из таких, что ходят всегда одни, дружат очень избирательно и так легко, что и не дружат вовсе. Галя писала стихи. Плохие. И рисовала картины. Тоже плохие. И она смиренно понимала, что плохие. После института она устроилась работать продавцом на рынок, — нужно было кормить маму и младшего брата. И вот как-то мы встретились на этом рынке. Галя была сильно смущена и раздосадована, ей казалось, что я должен быть против подобной ее работы, что с высшим гуманитарным образованием ей не место тут. Я и был против, но совершенно не понимал куда Галю можно пристроить, на какую работу? Ей было неловко, она просила меня уйти все время, и обещала, что вот-вот все изменится. На все вопросы — как изменится — Галя отвечала, что нашла людей, с которыми ей хорошо, что вот только вырастит брата и уедет навсегда. Куда? Не говорила. С кем? Не говорила. Говорила только, что люди есть, их много и они прекрасные. И живут они далеко, и все вместе. И там рай на земле. Кто такие, я так и не узнал. Галя вырастила брата до восемнадцати лет, работая на том самом рынке и убила себя. Так никуда и не уехала. Не знаю почему, но я часто ее вспоминаю... Можно ли было что-то исправить? Сколько прямо сейчас таких вот Галь нуждаются в помощи?

У вас есть понимание, что нужно делать, как противостоять этой угрозе?

— Ой. Сложно. В секты уходят чаще всего, как мне кажется, глубоко несчастные люди. Не нашедшие себя в этом мире, одинокие, пусть даже если и окруженные родственниками. Мне кажется, нужно бороться не с сектами, — многие их них не опасны, как мне представляется, а с общим несчастьем людей. С бедностью, с отсутствием перспектив, с одиночеством. Если у человека все хорошо, он востребован, сыт, любим и счастлив, то никакая секта ему не нужна. Ну, хочется так думать.

Могут ли не идеальные условия жизни стать причиной проблем и попадания в секту?
Могут.

Есть ли у сериала «Секта» социально значимая сверхзадача?
— Сложно сказать. Это уж как пойдет. Сериал может вызвать целую волну разговоров в обществе о том, что такое секта, сектанты и так далее. Некий общественный договор на эту тему может быть пересмотрен или даже скорректирован. Памятуя про недавний запрет «Свидетелей Иеговы», резонанс может быть вполне большой. Конечно, как актеру, мне этого бы очень хотелось, всегда любопытно наблюдать как расходятся круги по воде, образованные в процессе создания роли, истории. Но есть ли запрос в обществе на эту тему? Не знаю. Посмотрим. Смогли ли мы быть убедительны, чтобы привлечь к этой теме внимание? Очень на это надеюсь.

А если взглянуть на этот опыт, подвести некий итог вашей работы в сериале, какие мысли возникают?
— Это, пожалуй, самый любимый мой проект на этот момент времени. И самый сложный. И самый самый вообще. Артисты, да вообще все департаменты сериала встречаются до сих пор, мы очень сроднились на съемках. Создатели сериала «Секта» сами собой организовались во вполне себе секту… И это лучшая секта в мире!

«Секта», все эпизоды в мае только на ТНТ-PREMIER