«Моя мама работает кошкой…»

36 лет Валентина Модина играет в куклы и делает это профессионально. Ей даже присвоили звание «Заслуженная артистка России». Валентина Геннадьевна считает Ульяновский театр кукол своей большой семьёй. Вот как отзываются об актрисе коллеги.

– Все мы в одной связке, зависим друг от друга, – говорит Валентина Геннадьевна. – Сегодня, например, показывали спектакль «Русалочка». Главную героиню в нём озвучивает одна актриса (Елена Костоусова), в пластике ей помогает другая (Анна Кутузова), вокальную партию исполняет третья (Елена Кондрашина). Какой синтез! Или вот – рыбачку Улу водит Ирина Рудич, а песню поёт та же Елена Кондрашина, только тембр чуть ниже. А иногда куклу водят три человека, а озвучивают два.

– Когда я играла Бабу-ягу в «Аленьком цветочке», журналист после спектакля увидел меня и сказал: «Никогда бы не подумал, что персонаж с таким злым нутром играет такая милая женщина». Пожалуй, в этом и суть нашей профессии – удивлять. Иногда наша человеческая личность не совпадает с образом кукольного персонажа. Нужен определённый актёрский кураж, чтобы создать образ, мы должны уметь владеть голосом, чтобы оживить куклу, придать ей убедительность.

– В "Русалочке" вы колдунья, в "Аленьком цветочке" – Баба-яга. А положительных героев играете?

– Конечно! В сказке «Гуси-лебеди» я играю Машеньку, Елена Костоусова из Русалки превращается в мальчика Ваню. Ирина Рудич – в Бабу-ягу. Елена и Анна – яблоньки, мои подружки. А Максим Бизяев – Печка. Видите, как разнообразны режиссёрские решения!

Валентина Модина обучалась актёрской профессии не в учебном заведении, а прямо в театре, на сцене. Делать первые шаги ей помогала заслуженный работник культуры Людмила Каргина. Сегодня Людмила Петровна помогает ученице отвечать на вопросы корреспондента «Главных новостей Ульяновска».

– Вале нужен был человек, который бы ей помог правильно сделать роль – даже не по внутреннему состоянию, а по кукловождению, – вступает в разговор Каргина. – На первых же репетициях я увидела её потенциал. Валентина была настолько эмоционально подготовлена внутренне, что справилась бы с любой ролью. Не случайно через пару лет она получила роль Качи в живом плане в спектакле для взрослых «Чёртова мельница». Он был оригинально сделан: часть актёров там работала «вживую» – в масках, часть - в куклах. Сегодня актёры всё чаще выходят из-за ширмы. Они должны владеть не только голосом, но и танцем, акробатикой, пластикой. Современный театр кукол – это синтез различных видов искусства.

– Валентина Геннадьевна, как вы решились прийти в театр?

– Однажды я услышала объявление по радио, что в театр кукол требуются артисты вспомогательного состава, и записалась на прослушивание. В худсовете сидели великие люди – режиссёры, актёры… А я же ростом с рукавичку. Режиссёр-постановщик Юрий Каргин говорит: «Девочка богатая внутри, шустренькая, приятная. Но что она с таким ростом будет делать?» – А директор Маргарита Краснова отвечает: «Давайте попробуем! Что мы теряем? Наденем на неё котурны, пусть сезон походит»... В общем, я осталась, хотя через огромные тернии. Во-первых, у меня был казанский выговор: я тараторила и налегала на А. Пришлось вплотную заняться сценической речью. Я учила скороговорки, артикуляцию, дыхание. Утром или по дороге на работу мычала, кричала, готовила свой голосовой аппарат к сцене. Постепенно мне перестали делать замечания, и я вдруг поняла, что красиво говорить – это вообще кайфово. Я стала получать от этого удовольствие. А вот специфику работы над образом я освоила только лет через пять...

– Когда я пришла в театр, главным режиссёром был заслуженный деятель искусств, лауреат государственной премии Владимир Архипович Никитин, человек талантливый, одержимый. Ему вообще было неважно, есть ли у тебя образование, ему были важны психоэнергетика и голосовые данные. А всему, что касается профессии, он учил сам. Сейчас изменилось всё – свет, куклы, декорации. Форма становится главным. А содержание? Чему мы учим? Я считаю, что кукла должна нести познавательную и воспитательную функцию и в то же время очаровывать ребёнка. Если он очарован, он будет следить за развитием сюжета на протяжении всего спектакля. Был у нас такой спектакль в старые времена – «Лебединец-град» в постановке режиссёра Владимира Никитина. Фимушка, главная героиня, отдала свою красоту за свободу русской земли. Это происходило на глазах у зрителей. Фимушка закрывала лицо руками, а когда открывала, все видели старуху вместо молодой красавицы. Как это делалось? Я не знаю! Театр – это чудо, это прежде всего переживание и сопереживание по системе Станиславского. А сегодня театр всё больше превращается просто в зрелищное представление…

– А дети изменились?

– Нет, дети те же самые, хоть за границей, хоть здесь, хоть прошлый век, хоть нынешний. Они всегда хотят сказку, хотят удивляться. Если этого нет, они второй раз в театр не придут. И хотя наши куклы глазами не моргают и рот не открывают, мы всё равно должны удивлять. Вот тут нужно очень точно найти эффекты. Моя героиня Колдунья в «Русалочке» – очень изощрённая, она может прикидываться милой и ласковой. И эту куклу я люблю, хотя характер у неё непростой. Сколько я билась с ней, пробовала разные голосовые решения! Вообще моим главным арбитром всегда была дочь. Иногда Мария говорила: «Мама, вот тут я тебе не верю». Или: «Мне было так страшно!». Дети актёров растут в театре. Когда их спрашивают, кем работают родители, они отвечают: «Моя мама - кошка, а папа – осёл». У нас специфика профессии такая. Мы должны уметь хрюкать, мяукать, скакать, в 50 лет играть маленьких мальчиков и девочек. Иногда я думаю: я уже всё могу. Но когда встречаюсь с новым персонажем, просто руки опускаются. Каждый раз всё заново. Не бывает лёгких ролей. Это всегда бессонные ночи, поиски, сомнения.

– Как, по-вашему, в театре должен быть один режиссёр или несколько?

– В том, что разные режиссёры, как раз ничего плохого нет. Пусть будут разные спектакли, разные режиссёрские видения. Это нам пища для раздумья, чтобы напрягать свой актёрский нерв. Но тут нужен взгляд художественного руководителя, чтобы он подбирал приглашённых режиссёров, сохраняя стиль, направление. У каждого режиссёра свой почерк. Они нас ломают внутри, это интересно, но важен результат. Мы работали с народным артистом России Станиславом Железкиным. Ставили «Пиковую даму», «Гадкого утёнка». Это же классика, необыкновенное благородство. Железкин видел, как артист должен выглядеть в той или иной роли. Он всегда говорил: «Никто из вас не останется без внимания. Каждый прозвучит». И добивался этого и в эпизодических ролях, и в главных. Он умел достать из каждого зерно образа, доходил до каждого своей энергетикой, и мы выкладывались. А когда в театр приехал режиссёр-постановщик из Франции Мишель Розенманн, он привёз с собой совершенно иную школу. Он ставил спектакль «Мама-кот». Мы пытались убедить Мишеля, что привыкли играть по Станиславскому, но тот стоял на своём: «Нет, мы только показываем». Молодая режиссура вообще более напористая и экспериментальная. В итоге Мишель принял наши варианты... Спектакль «Мама-кот» стал для меня большим испытанием. У меня там несколько ролей – автора и Морехода, пропахшего морем и дымом путешественника-кота, прошедшего семь морей и пять океанов. Мы по-прежнему должны удивлять и воспитывать. Дети должны знать, что не всё продаётся и покупается, верить, что добро побеждает зло.

– Вы сами в это верите?

– Мы верим в добрые чудеса, иначе жить тяжело. Моя покойная бабушка говорила: земля держится на добрых людях. Я это запомнила на всю жизнь.

Наша справка:

Заслуженная артистка РФ Валентина Модина работает в Ульяновском театре кукол с 1980 года. Валентина Геннадьевна занята в спектаклях «Муха-цокотуха», «Как Колобок ума-разума набирался», «Теремок», «Гуси-лебеди», «Фрекен Жюли», «Мама-кот», «Русалочка» и других.

Елена Огнева

Фото и видео автора